Ребяты, будьте добренькие, регистрируйте ники только на русском языке.
Все англоязычные логины удаляются моментально из-за борьбы со спамерами.
Друзья БЗ
Погода
21-ый год после Пожара. Первый месяц Зеленых листьев.
Невыносимая жара нависла над землями племен.
Небо подернуто едва заметной дрожащей дымкой.
Дышать тяжело, кажется, будто сам воздух обжигает все внутренности.
Ни единого дуновения ветерка за неделю.
Ни единой капли дождя за последний месяц.
Дичь почти исчезла с земель четырех племен.
Котята и ученики на грани полного истощения.
И лишь Небесное племя наслаждается обилием добычи и прохладой источника,
что бьет у них в лагере.
Йес-йес) Я это сделала)) Переписалааа х) Не всё, конечно... Позже будет больше)
Горожанин, меня приютивший, не требовал платы, однако в слезах умолял меня помочь ему в столь трудном деле, как приручение собственноручно отловленного гнау. Это милейшее существо почему-то ассоциировалось у меня лишь с подхватившим бешенство люпеном. Ежеминутно исходя слюной, гнау считал своим священным долгом огрызаться во все пятьдесят три зуба на всякого, кто приблизится к нему на дистанцию менее тридцати шагов. Налитые кровью глаза тоже не вызывали у меня вздоха умиления, зато хозяин приходил в искренний, почти ребячий восторг, имея возможность лицезреть своего будущего тапочконосца. За результат я ручалась. Внушить столь тупоголовой зверюге, что вот именно этому человеку она должна повиноваться – легче легкого, поверьте! Однако Рижа была городом красивым, и мне здесь вполне нравилось. Желая оттянуть момент отъезда, я бесстыже соврала хозяину, что провернуть сие черное дельце получится лишь в полнолуние. Сыграла ли роль здесь суеверие непросвещенных горожан, или хозяева мне попались гостеприимные и снисходительные, но, в любом случае, сработало. Вежливо отказавшись от завтрака, помня о том, что и так не совсем честно оттяпала себе прекрасную комнатку, я нацепила легкие босоножки и отправилась в ближайшую таверну, где и заказала себе свежие хрустящие тосты и яичницу. Да уж… Город красивый, места живописные, но скукотища такая… Может, пошарить по подвалам или лесу? Найдется, небось, какой-нибудь замшелый упырек... Так вовремя поданный завтрак отвлек меня от унылых размышлений. Насытив плоть, я решила приняться за душу и поспешила покинуть заведеньице, дабы насладиться прекрасными видами, открывающимися с главной башни города. А еще боялась, что меня припрягут к выведению шебуршащих в подвале нетопырей. Не люблю я их… Как накинутся стаей – потом битый час волосы раздирай, если от волос что-то останется… Но ведь Вершители всемогущи! Ну да-а, конечно. А еще я пахну луговыми цветочками и порхаю по облачкам!.. Как бы донести до вас суть Вершителя, друзья мои? Ну, скажем так – типичный маг, черпающий силу от Темной стороны и неразрывно с нею связанный. Из всего этого следует, что именно Темная дарует нам Силу при рождении. Мы – нечто среднее между чернокнижником и упырем. Можно считать, что на половину мы – нежить. Однако Вершители созданы для поддержания баланса между Темной Стороной и миром людей… Как-то так. Короче говоря, мы существуем, пока существуете вы, и обязаны оберегать вас от излишне зажравшихся братьев наших… Согласна, бред. Но, поверьте мне, вся жизнь Вершителя похожа на один сплошной сон больного, мечущегося в белой горячке. Погруженная в размышления о смысле бытия и о своей роли в нем, я вдруг совершила не самое приятное открытие. Я находилась в центре города, на торговой площади. Встала я довольно рано, базар только-только пробудился, и надо бы выбираться отсюда, пока не… Поздно. О Боги, как я ненавижу рынки!.. Я еще могла понять, когда меня невозмутимо отпихнули локтем. Отдавленная нога тоже не была мне в диковинку. Но вот чего я не могла стерпеть, так это грубейшего толчка в спину. Потеряв над собой всякий контроль, я резко развернулась, пнула спешащего под коленку и шмыгнула в толпу, заразившись командным духом и пустив в ход локти. В кармане, услаждая слух, звякнула пара монет. А вон там виднеется оружейный прилавок… Куплю пару ядов для клинков – незаменимая вещь для борьбы с быстро регенерирующей нежитью. -Ух, тварь пакостная! Я настороженно обернулась. Это вы мне-то? Ну-у... Все. Доигрались… -Все бродит, бродит, по грибам в лес сходить боязно!.. -Вот-вот! Младшенький сынишка мой все в лес просится, не поймет – загрызет его зверюга лютая… Нет, не про меня. Но разговор принимает довольно благоприятный поворот… -Да, угораздило же… Хорошо хоть нашлась душенька одна добрая! Хм, конкуренция? Уже интересней… -И потребовала немного! А как она зверюгу-то назвала?.. -Да-а… По-свойски как-то. А вот это уже прискорбно. Брать оружие наугад, полагаясь на считалочку, и идти неизвестно на кого – это дело пропащее. Ладно уж, разберусь как-нибудь… Подхватив склянки и расплатившись, я направилась к своему временному пристанищу.
Этот рассказ слишком мал и безнадёжен, чтобы создавать отдельную тему. Продолжения не будет. Попросту не может быть. Я отступилась от Верши только по велению моей неопытной Юноны. Может, и понравится...
Грех.
Белые стены, белые халаты и неестественно белое лицо… Да, выгляжу я неважно. Но вряд ли бы вы выглядели на моем месте лучше… Вряд ли смогу разогнуть пальцы, судорожно сжимающие конец моего халата. И это уже не первый день. Отворилась дверь справа от меня. Федор Иванович бросил на меня какой-то беспомощный взгляд. -Опять вы? -Я. Доктор покачал головой и покорно отступил в сторону. -Проходите. Сочувственным взглядом ответив на мой кивок, Федор удалился. Она опять лежала там. Как ни глупо, я каждый день, каждый раз верил, что сейчас я войду, и окажется, что все это – лишь сон. Или хотя бы щеки подернутся румянцем, и она весело засмеется, глядя на меня – дерганного, утомленного и подавленного. Она лишь слабо улыбнулась. Как всегда. Никто, кроме нас, не знал, как хотелось ей бодро, живо рассмеяться, как раньше, хотелось, чтобы во взгляде заплясали искры, улыбка сияла, а не раненым лебедем опускала свои хрупкие обессилевшие крылья на гладь ее губ… Она хотела взбодрить меня. Я страстно желал отдать свою жизнь - вместо ее. Вновь сраженный вроде бы уже привычным разочарованием, я застыл в дверях, не в силах двинуться с места и оторвать от нее взгляда. Она была неподражаема, прекрасна. Она была красива даже при смерти. Это пугало. На негнущихся ногах я подошел к ее постели и без сил опустился рядом с нею, сжав пальцами ее хрупкую ладонь. Она лишь блаженно прикрыла свои глубокие серые глаза. Я старался даже не дышать, лишь бы не потревожить ее покоя… -Здравствуй… -Не говори. Не надо… -Это уже ничего не значит. Дыхание сперло, я сильнее сжал ее ладонь. -Лен, не говори так! Надежда… она есть всегда! Она так резко распахнула глаза, и такая глубокая печаль плескалась в них, что мне захотелось отшатнуться. Ей хотелось плакать… Мне тоже… Но мы не могли. Сдаваться мы не хотели. -Наверное, это так… -«Наверное» - очень глупое слово. Слышать его не хочу. Она мягко улыбнулась. -Сереж… мы уже не дети. Ты должен понять… -Не хочу! Тихий вздох. -Это ничего… -Лена, пойми же! Мне плевать на все границы, законы и диагнозы! Лишь бы… Она тихо засмеялась. -Да, ты прав. Это все не имеет значения… Мы долго молчали . Она с улыбкой смотрела в окно, вслушиваясь в счастливый смех прохожих. Я смотрел только на нее. -Леночка… Она вздрогнула. -Ничего. Нет-нет, ничего… -Ничего… - эхом повторила она. Я думал, что бледнее она просто не может быть. Однако какая-то бесцветная бледность резко накатила на нее, поглощая все существо. Веки дрогнули, медленно опускаясь на глаза. На губах сияла какая-то лучезарная, неземная улыбка. Сами же губы слабо шевелились. Всего одно слово… Я прочел его по губам. В панике я склонился над ней. Из горла вырвался протяжный крик. Я не помню, что кричал. Я слышал, как хлопнула дверь, чувствовал, как кто-то хватает меня за руку. В ушах звенел голос Федора Ивановича. Очнулся я на своем стуле у двери. Дышать было трудно, щеки чесались от соленых слез. Губы я искусал до крови. «Лена…» Скрипнула дверь. Федор Иванович вышел в коридор. Де жа вю? Сон? Вряд ли… Слов не надо было. Все было ясно и так. По тому, как прибавилось морщин на усталом лице доктора. По тому, как тяжело легла его рука на мое плечо. Я знал – на этом жизнь моя закончена. Я не женюсь. Не заведу детей. Никогда. *** Я до сих пор помню, как шевелились ее губы, стараясь сказать мне то, что я видел во всем ее существе. И в моем. Я прожил эти семь лет лишь из-за того, что знал, как это больно – терять близких. На прошлой неделе умерла мама. Я знал, что это произойдет. Боль не терзает моего сердца, я знаю – скоро все мы будем вместе. Я очень долго держался. И, думаю, Бог простит мне мой грех за эти страдания. Холод. Глубина. Я думал, это будет страшно…
Сообщение отредактировал Галечница - Пятница, 06.01.2012, 04:02
Хаах... Я ломал стекло, как шоколад, в руке, Я резал эти пальцы за то что они Не могут прикоснуться к тебе. Я смотрел в эти лица И не мог им простить Того, что у них нет тебя... И они могут жить. (с) Бутусов. Хороший рассказ, Сонь. Очень много лексических и стилистических ошибок, но рассказ замечательный. Поэтичный, я бы сказал) Умница) За первую сказку... Ну, не зацепило особо) Да, интересно, но как-то... Без огонькааа. Суховато) Хранитель Речного племени Метеор в молодости. Юный и счастливый. И добрый. Пока.
Метеор, насчёт первого...сама знаю) И знаю, что мне бесстыже льстят (; Так что я её пишу чисто ради собственного удовольствия. Не надеясь на признание х) Насчёт второго... Благодарю) Очень важно мнение образованного человека, тем более - умеющего критиковать и не боящегося это сделать.
Галечница, первый-то рассказ закаанчивай ХД Я не говорил, что он плох) Просто не цепляет) С другой стороны, меня ваша Громыко тоже не цепляет, и че хД А повторов и другой дряни там мнооого хД Не так много, конечно, как у некоторыых... Но достаточно) Хранитель Речного племени Метеор в молодости. Юный и счастливый. И добрый. Пока.