Она улыбнулась. Печально. Что так нельзя поступить. Можно было искать ответов у старика - подсознания, но она была слишком усталой, чтобы спрашивать и слишком встревоженной, чтобы спать. Вздох. А так хотелось опереться хоть о косяк, но маленький демон, сидящий в голове тихо нашептал, что если хочешь казаться сильной - надо стоять обособленно, самостоятельно, не принимая поддержки, но оказывая её. Так не выжить, но что если выживание - уже не цель?
А этот дом напоминает мне человека. Знакомишься с ним и опадаешь в самую первую комнату - свою. Затем - самые простые и доступные комнаты, - кухня, гостиная. В подвал и прихожую попадают уже более близкие люди. Почти никто не доходит до детской и чердака. Только единицы будут допущены до комнаты хозяина дома. А где -то там в уютном и надежно укрытом закутке прячется монстр. Полуночный зверь, Фредди Крюгер, Джейсон, Кукловод. И только тебе и ему доступны все люди, которые попадают в твой дом. А этот монстр будет вечно проситься наружу. Кто - то будет вечно и неуклонно бороться, кто - то захочет открыть дверь, но не сможет найти давно потерянный ключ и сломать тяжелые опоры. А кто - то поддастся уговорам, поверит в иллюзию, которую будет нашептывать ему темный двойник. Ты будешь не причем, дай мне свободу и ты не будешь ни за что в ответе. И никто из них двоих даже не понимает, что их разумы и тела слиты в одно....
Добежали до еще не остывшего после пытки паяльником звена и досадливо отдернулись. Она привыкла наблюдать за людьми из глубины себя. Не то с интересом, не то с брезгливостью. Слыша свой собственный голос, эхом прилетающий к ним издалека. Она должна была с ними говорить и даже слушать, просто из -за того, что сидела в такой же человеческой шкуре. А если не человек, то кто? Узнаем, когда плоть отвалится от костей, освободив наконец внутренних демонов. Они приходили и уходили, считая её маску искренней. Она не настаивала и не прогоняла. Её было безразлично. Словно все эти муравьи вдруг потеряли лицо и голос. А потом пришли они и разбили лед, который она так старательно лелеяла в своей душе. А может это она к ним пришла?
Никто не знал были ли они людьми и как им это удалось, но они содрали кожу с сердца, заставляя её чувствовать не только себя, но и их. Не пуская их в себя, она однако тонула в них, погружаясь все глубже, наблюдая, как скользят воспоминания и чувства. И все бы ничего, если бы они не превращались в ножи, которые грубо разрезали её сердце на части. Ярость, боль, страх. Она совершенно запуталась не понимая кого ей надо за это ненавидеть. Себя? Их? Конечно хотелось свалить все на них, ведь для себя уже выбран медленный яд, который днем пожирал душу, а ночью - старательно лечил, не давая её хозяйке умереть. Но разве может она обрушить свою ненависть на эту добрую улыбку, задумчивый взгляд, стремление, сильное до всемогущества...
...И оставалось только бесконечно бить и терзать себя, выливая в бездонный котел все больше и больше кислоты...
Оставался один вопрос. Как?
Как она могла не заметить точку, которая тянулась из неё к ним шелковой нитью. Как она могла посмеяться и не заметить, как эта ниточка растет, превращаясь в канат? Как теперь разорвать эту веревку? Привязанная за окровавленное сердце, мечущаяся в тьме собственного безумия. Никому не нужная и болезненно свободная, теперь на цепи. Теперь её никто не звал. Она сама приходила к ним, находя дорогу по светящейся нити Ариадны, жалобно скуля, когда свет попадал на бледное лицо, и снова убегала, безуспешно пытаясь затеряться, и снова возвращалась .И снова, и снова, и снова...

Ну как патруль? Руки ноги целы? – с самым невинным выражением лица спросил Лео.
Эрин подняла на него почерневшие глаза, но промолчала. Когда зубы отплясывают друг на друге чечетку говорить вообще технически сложно, плюс девушка не хотела давать другу еще один повод поржать над ней.
А повод был. Геральт не только не стал еще раз отказаться от нагло втюхнутой ему новоиспеченной ученицы, но и решил взяться за её обучение с особым креативным подходом. Не успели пропеть бодрые деревенские петухи, встречая рассвет, как весь Каэр Морхен огласился страшным визгом, а через несколько минут – громким потоком нецензурной брани и хохота.
Лео, как всегда вращающийся в центре любых событий, едва не свалился с лестницы от смеха, наблюдая, как, облитая ведром ледяной воды и уже начавшая покрываться корочкой льда Эрин, орет и швыряется в Геральта всем, чем вообще можно швыряться. Через полчаса угомонившаяся, наконец, парочка была выдворена из замка - патрулировать окрестности.
Несколько часов скорой езды под пронизывающим ветром. Спина начавшая болеть еще в начале пути теперь дергала и горела, отзываясь на любое движение болью.
Девушка неловко вылезла из седла и молча повела взмыленного коня в стойло. Лео вприпрыжку помчался за ней.
- Рина, ну не дуйся ты хоть на меня! Я тебя предупреждал? Предупреждал. Мы тут все конечно немножко двинутые, но Геральт, так сказать - всем психам – псих.
- Да что ты говоришь?! Ну надо же, какой сюрприз!
Лео довольно рассмеялся и снова засеменил следом.
- Ну вообще – то в каком – то смысле тебе даже повезло. Таких, как Геральт в наше время, днем с огнем не сыщешь.
Эрин казалась заинтригованной.
- В каком это смысле?
- А в таком. – Он зарделся и, с неподдельным восхищением зашептал, - Он вообще ничего и никого не боится, вот! Его имя знает вся Темерия. Нет такого монстра, с которым он бы побоялся сцепиться… - Лео многозначительно замолчал, искоса поглядывая, на заворожено слушающую подругу, - И, ходят слухи, что сама смерть пыталась забрать его душу! А наш Беловолосый жив - здоров!
Девушка вздрогнула, внезапно оробев. Смерть хотела забрать его душу?.. Вообще – то… Эрин замолчала, серьезно задумавшись. Ученик ведьмака терпеливо ждал реакции..
Лео, ты сплетничаешь, как старая бабка! Не хватает только старой лавочки и кулька семок! – пренебрежительно выдала она наконец.
Парень от неожиданности чуть не поперхнулся.
Да сама ты бабка! Я вообще могу молчать! – он скорбно поднял глаза к посеревшему небу, - Никто не ценит моего ораторского таланта!
Пошли, ораторский талант, поможешь мне поставить коня в стойло, пока смерть не пришла по твою душу.
Лео обиженно засопел, остановился, нервно оглядываясь туда – сюда, и мнительно сплюнул через плечо.
- Черте что, а не девка….
Расседлав и напоив лошадей, ученики отправились на фехтование. Лео спокойно, механически выполнял все упражнения, выписывая деревянным мечом давно привычные восьмерки, дуги и прямые линии. Для Эрин же они стали настоящей мукой. Атака, отступ, защита, поворот. Самое простое и понятное. Она легко могла повторить это, но замедленный темп был для девушки невыносим. Эрин честно старалась вести деревянную палку, выполнявшую роль клинка, прямо и плавно, но то и дело срывалась, теряла ритм. Её рука поминутно начинала дрожать и дергаться, чертя в воздухе кривые, скачущие вверх – вниз кардиограммы. Под недовольные оклики Весемира, она раз за разом начинала все сначала. Через полчаса, Эрин выронила деревяшку и измотано уселась прямо на мокрую от растаявшего снега землю.
Старый ведьмак сурово сдвинул брови.
- И что это такое? Разве я разрешал остановиться?
Эрин резко выдохнула.
- Я так больше не могу. У меня руки отваливаются.
- Живо поднялась и продолжаем. Каждая такая остановка будет удлинять упражнение еще на 10 минут! – ведьмак говорил совершенно ровно и спокойно, не повышая голос, но Эрин почему – то не решилась заставлять его просить дважды. Короткая передышка дала некоторое облегчение, но ей недоставало ни сил, ни опыта. Через какое – то время дыхание её стало совсем прерывистым, на висках выступили капли пота. Палка выпадала из дрожащих пальцев. Она поднимала липкую деревяшку, и каждый раз все начиналось сначала…