Сколько же работы! Разбирать все эти подшивки... Неизвестно за сколько лет... Какой кошмар! Ну зачем я поступил на исторический?! Столько проблем может быть только тут! Ну да ладно, пора заняться работой... Выбрав себе сравнительно небольшую стопку пожелтевших страничек, я отошел к свободному столу и принялся просматривать материалы. Тема – развитие культуры в двадцатом веке. Это сколько ж заметок придется выписать?! Но через несколько минут меня втянуло. С интересом просматривая старые газеты, я черкался в блокноте, составляя примерный план исследования, которым займусь как-нибудь попозже. Вот, осилен уже третий номер. Умели же раньше писать! Такие статьи красивые... Завистливо вздохнув, я отложил издание к уже прочитанным и посмотрел на следующее. Но это не был «Московский вестник» 1924 года. Это был странный журнал, напечатанный на тонкой, словно бы папиросной, бумаге, только глянцевой и очень белой. Такой белой, что даже в полутьме читального зала она слепила глаза. А вот оформление было классическим. Вверху название: «Московский вестник», справа год издания: 2924. Чего?! Какой-какой?! Я расхохотался, вызвав недоуменное покашливание тетки-надсмотрщицы. Это же надо было так ошибиться! Всего одна цифра – и мы в будущем. Похмыкивая над забавной опечаткой, я взял газетку в руки. Легкая. Очень тонкая. Может, дополнение к какому-нибудь другому номеру? Возможно... Но, прочитав строку основного заголовка, я немного растерялся. «Исчезновение капитана Кракова – есть ли жизнь за Границей?» Рисунок изображал молодого мужчину. Он был одет в форму, похожую на парадку офицеров. Отличал лишь цвет – угольно черный. Черные погоны были «украшены» тремя серебряными звездочками. Пуговицы на кителе тоже были серебряные. На рукаве нашивка – серебристый же кружок в мутном сером облаке в более крупном черном круге, очерченном по краю серой линией. Фуражка тоже черная. С серебристой лентой на околыше. Интересная, прямо скажем, форма. Внешне мужчина не представлял собой ничего примечательного. Рот, нос, лоб – все как у всех. Но вот глаза... Глаза были яркие, мрачно-зеленого цвета. Пронзительно-живые, они, казалось, заглядывали в самую суть собеседника, коим я сейчас почему-то себя ощутил. И в то же время скрывали все, малейшие даже, проявления чувств. Взгляд был твердый и прямой. Будто, человек уже решился на что-то. И от своего не отступится никогда. Какой же хороший, однако, фотограф... Заинтересованно скользнув взглядом ниже, я нашел ссылку на основную статью, и, следуя ей, перевернул страницу. Опять же, оформление обыкновенное, принятое газетчиками больше сотни лет назад. Текст в трех колонках, несколько изображений. Не обращая пока внимание на картинки, я сосредоточенно начал читать. Буквы были какие-то странные. Будто бы бегали перед глазами. Я растерянно сморгнул, и... Внезапно зрение пропало. Я очутился в кромешной темноте. тело вдруг потеряло вес, стало легко и очень уютно. А откуда-то... Да почему откуда-то? Отовсюду. Раздался мягкий, обволакивающий голос. Решив пока не начинать панику, хотя вообще-то следовало бы, я с любопытством прислушался. «Наверное, нет в нашем мире такого человека, кто не знал бы о капитане Кракове и его рискованной экспедиции до края галактики.» - сообщил голос и на мгновение умолк. В эту секунду я еще успел подумать: «что, интересно, такого, было в том пирожке из университетской столовки?! Надо же, какие веселые глюки...» А невидимый оратор продолжил: «Ныне в нашу редакцию поступили страшные известия. Капитан пропал. Вы спросите: как же это произошло, ведь сейчас люди бесследно не испаряются? Мы ответим. Но начнем историю с самого начала». Темнота перед глазами стала понемногу рассеиваться, и я увидел мужчину с фотографии. С ироничной ухмылкой он смотрел на меня, и быстро, не глядя, переключал какие-то рычажки на большущей приборной панели. Стоп. Не на меня он смотрел. А сквозь меня. Я довольно быстро, в секунды, сообразил, что нахожусь тут в роли призрака. Причем, призрака, привязанного к людям на корабле. О да. Я находился в рубке космического корабля. В иллюминаторе проплывало Звездное небо, а делеко-далеко вдали светился серебристый кружок. Мутный, с очертаниями континентов и легким, голубоватым оттенком. А вот и объяснение нашивке. Я хмыкнул. И вновь перевел взгляд на мужчину, полностью принимая на себя роль стороннего наблюдателя, предложенную мне странной газетой. При этом, я уже знал об этих людях все, что нужно. Но, по порядку.

Добавлено (27.07.2010, 14:14)
---------------------------------------------
- Милена, тебя долго ждать? – возмущенный, и в то же время довольный голос капитана разнесся по всему помещению. Через пару мгновений дверь распахнулась, и на пороге возникла привлекательная, миниатюрная девушка, в той же форме, что и командир этой странной экспедиции. У нее на погонах блестела всего одна звездочка. Значит, подчиненная. Короткая юбочка почти не прикрывала стройных ножек, черная блуза, застегнутая под горлышко, подчеркивала белизну ее личика. Волосы, медовые, гладкие, были небрежно рассыпаны по плечам, перехваченные лишь серебристой лентой у лба. Из-под длинных, скромно опущенных ресниц то и дело стреляли озорные искорки. Глаза поражали своей наивностью, и в то же время таилась в глубине их какая-то хитринка. Такой девушки стоило бы опасаться... Или хотя бы восхищаться ею... Но, судя по всему, у капитана были на нее совершенно другие планы. Едва войдя в рубку, девушка отрапортовала:
- Я тут, о мой генерал, что прикажите?
- Прекрати паясничать дорогая. – фыркнул Краков, и оглянулся на экран, ко которому бегали блестящие разноцветные полосы. – Мы скоро доберемся до Третьей базы. Подготовь, пожалуйста, корабль к посадке. И позови мне Андрея!
- Да, мой генерал, слушаю и повинуюсь! – заявила Милена, игриво послав Кракову воздушный поцелуйчик.
- Доиграешься у меня! – в шутку рассердился мужчина. – Мужу расскажу, какая ты кокетка!
Да, у юной помощницы капитана был муж. И муж этот не заставил себя долго ждать. Вошел еще один мужчина. Высокий, коренастый блондин. Медведь. Другого слова к этой горе мышц подобрать трудно. Едва завидев могучую фигуру, Милена кинулась к нему на шею, подлезла под руку и из этого надежного укрытия показала начальнику язык.
- Девчонка! – фыркнул снова тот, хотя по виду был ненамного старше. Если ей, казалось, лет девятнадцать, то ему - около двадцати пяти. А вот муж выглядел куда старше – на все сорок. – Андрей, ты вовремя. Проверишь параметры посадки? А то я уже в этом авто-пилоте все мозги сломал! – продолжил Краков, уже не реагируя на выходки девушки.
- Конечно, Серег, – улыбнулся тот и подошел к экрану, отстранив от себя жену. Принялся быстро щелкать клавишами, изредка переводя взгляд на другие приборы, и через пару минут кивнул, не глядя, - Готово. Можешь смело отключаться с ручного. Ты и так давно сам ведешь.
Милена, которая уже целых две минуты была не в центре внимания, обиженно надула губки, резко развернулась на каблучках, и выскочила из рубки. Друзья только облегченно вздохнули. Нет, они оба очень любили девушку. Андрей, конечно, как жену. Сергей – как младшую сестру. Но долго выносить это ребячливое создание не мог ни один ни другой. Но, несмотря на такой, казалось бы, легкомысленный характер, Милена была прекрасным космо-офицером! Она тщательно выполняла свою работу, могла заменить мужа-штурмана, и друга-капитана. В общем, ее кандидатура на этот полет даже не обсуждалась. Как, к слову, не обсуждались кандидатуры других участников экспедиции.
Сергей Краков, родившись в Польше, сразу после совершеннолетия переехал в один из трех центров космической разведки – в Москву. Он с детства бредил космосом. Молодому талантливому юноше удалось поступить в развед-академию. За следующие три года он умудрился осилить курс обучения, рассчитанный на восемь лет. Причем, по физическим данным сильно превышал необходимые нормы. Начальство не могло нарадоваться на такого офицера, и на погоны Кракова сыпались звезды. Вскоре ему выписали корабль в личное пользование, назначили капитаном. И звание «капитан» последовало незамедлительно. Ему доверяли самые сложные задания, и до сих пор офицер выполнял их блестяще. И, когда совет федерации предложил отправить разведку в неизведанные дали космоса, куда прежде не добирался ни один правительственный корабль, ни у кого не возникло сомнений в личности капитана этого рискованного, но такого захватывающего мероприятия. Краков – решение было вынесено единогласно. И сам капитан был только за. Но при этом поставил перед советом одно условие: самому набрать себе команду. Ученые мужи не возражали, и на следующий день Сергей выставил три кандидатуры на утверждение: Милена и Андрей Шаталины, и Виктор Чен, механик. Все трое – молоды, талантливы, успешны. Все трое – близкие друзья капитана Кракова. Девушку он опекал с первого дня поступления в академию – они оказались на одном курсе. Со всей теорией Милена обычно справлялась блестяще, а вот практика ей давалась с трудом. Там и помогал Сергей. На третьем году обучения (а девушки тут занимались всего три года) они познакомились с Виктором и Андреем. Мужчины были с инженерного отделения, причем попали они сюда довольно поздно – на момент первого курса им было по двадцать семь. Четверка быстро нашла общий язык, и нередко попадала в одну команду. Они прекрасно сработались, Милена получила к основному диплому корочки космического биолога и в этой экспедиции исполняла роль научного работника. Виктор обладал чудесной способностью налаживать любые механизмы после поломки любой сложности. Золотые руки, что называется. Андрей прекрасно ладил с капризной техникой, разбирался во всех показаниях, координатах, и вообще, был штурманом по призванию. Через неделю вылет Белой Звезды (так назывался космический крейсер Кракова) состоялся. В полете они находились уже вторую неделю. Усталость давала о себе знать, но цель – тянула и притягивала всех четверых, придавая им все новых и новых сил. Но вот, совсем скоро была последняя, приграничная, база – Третья. А среди пилотов ее величали последним приютом. Жутковато, но куда уж денешь исконный народный сарказм? Дальше этой базы лежали пустынные космические просторы – на многие парсеки вокруг не было не то что, планет – звезд и камней не наблюдалось! Почти все смельчаки, решившие отправится туда в одиночку, вернулись ни с чем – уж слишком много топлива уходило на эту пустыню. Но крейсер Кракова был рассчитан преодоление огромных расстояний, поэтому шансы преодолеть жутковатые дали были довольно высоки. Хотя никто даже не предполагал, что находится там – за Границей. Именно эта космическая территория получила имя «Граница».

Добавлено (27.07.2010, 14:15)
---------------------------------------------
Но вот, миновали и Третью базу. Запаслись топливом, продуктами, запасными частями для основных приборов, и нырнули в угнетающий мрак Границы. Прошел месяц. Другой. Они как будто промелькнули в ускоренной перемотке у меня перед глазами. Но настал момент, и вновь картинка приобрела максимальное сходство с реальной жизнью. И снова:
- Милена, долго тебя еще ждать? – завопил голос из-под днища приборной панели. – Я же тут от пыли задохнусь!
Кричал Андрей. В очередной раз сбился какой-то важный приборчик, и мужчина сердито чертыхался, пытаясь его наладить. А в пухлом стекле иллюминатора до сих пор виднелась серебряная планета с голубоватым отливом. Это была всего лишь голограмма, напоминающая путешественникам о родной планете. Краков сидел на кресле в углу, читал какую-то книжку, увлеченно что-то бормоча, и не обращал на суету ни малейшего внимания. Наконец, штурман выбрался из своей норки. Грива вся всклоченная, серая от пыли. Лицо в пятнах, руки черные. Вся форма заляпана грязью.
- Надо было еще уборщицу нанимать! – пробурчал он, недовольно взглянув на друга. – Эй, Серый! Ты над чем там завис? – хмыкнул он, подошел к креслу, отобрал книжицу. – Ох ты! Это что?
А это была всего лишь толстая тетрадь, странички которой были покрыты бисерным, аккуратным почерком.
- Это Алиски... – нехотя признался Краков и протянул руку, в которую тут же вернулась вещица. – Она на Третью базу прислала... Я все начитаться не могу.
- Да ты влюбился, друг мой! – Андрей заинтересованно наморщил лоб, пытаясь вспомнить лицо последней пассии Сергея, но не вышло. Память на такие мелочи уже не распространялась.
- Да нет... Не влюбился, Шаталин. Просто написано очень... Проникновенно... Вот она, наверно, меня любит... – поделился капитан, спрятав дневник к себе в портфель.
- Ну возможно, возможно. А ты не думал... – но закончить фразу штурману не удалось. В рубку ворвался Чен с горящими глазами и во всю глотку завопил:
- Чего сидите тут, старушки?! Там планета! – он нажал какую-то кнопку у входа и в иллюминаторах появилась сплошная чернота. Картинку Земли убрали. В этой черноте, казалось, можно было утонуть даже отсюда. Она пугала. Но она и завораживала. И притягивала. И обволакивала, как тот голос недавно... Красиво. Все трое дернулись к обзорному окну, доселе ничем не отличавшемуся от стальных стен, а теперь открывшее взору всё, что лежало по курсу. Там действительно была какая-то планета. Серая, безжизненная планета. Глыба камня. Астероид. Это констатировали и мужчины.
- Будем останавливаться? – неуверенно поинтересовалась Милена, возникшая за спинами троицы.
- Нет. – отрезал капитан, щелкнул парой кнопок. Через секунду на главном мониторе появился какой-то список. – Нет. – подтвердил Краков свое решение, изучив данные. Внешний анализатор показал, что состав совершенно обычный. Этот камень никакого интереса не представляет.
Крейсер миновал камень. На следующий день непроглядная тьма космоса вдруг начала отступать. Медленно, день за днем, кромешная ночь уступала место кромешному дню. Чернота вымывалась пронзительной белизной. Это не было похоже на свет от солнца или другой звезды. Это не было сияние. Это была такая же всепоглощающая белизна, какой недавно являлась чернота. Прошло три недели. Вскоре трудно было даже представить, что они вышли из зоны, лишенной цвета, как такового. Приборы бились в истерике. Они упорно определяли пространство пустым, цвет бесцветным, а состав вакуума вообще вызывал изумление. Он не определялся. Датчики упорно выдавали всего одну фразу: «Неизвестный элемент». Все четверо потеряли покой. Было страшно. Даже мне, стороннему наблюдателю. Милена забыла о своих шуточках, Андрей перестал ворчать, и даже Виктор отвлекся от собирания своих роботов. Все они круглыми сутками торчали возле смотрового окна и смотрели, смотрели, смотрели. Лишь спустя еще месяц их усилия были вознаграждены. Вдалеке возникла манящая черная точка, с каким-то странным, бордовым оттенком по краям.
- Звезда... – благоговейно прошептал Сергей, первым обнаруживший странное чудо. – Ребят... Это же... Это же изнанка вселенной, понимаете? Это отражение нашей галактики... Это... Это... – он запнулся, не в силах подобрать слов.
- Нет, Сереж... – вздохнула Милена, приглядываясь к точке сквозь телескоп. – Это не изнанка. Потому что мы, наш корабль просто не смог бы существовать в изнанке... Это стали бы не мы, а другие четверо... А может, и не четверо вовсе...
Легенды об изнанке вселенной появились много сотен лет назад – еще в эру освоения солнечной системы. Сейчас даже существовала такая наука, которую, впрочем, никто всерьез не воспринимал. Но Милена отчего-то свято верила в эту науку и теперь судорожно вспоминала все сведения, касающиеся этой изнанки. Вспоминалось с трудом, но все же это было хоть что-то...
- Милена, не шуми... Никто никогда не был здесь... И никто не был на изнанке. Чем не доказательство? – капитан иронично хмыкнул, по-прежнему пытаясь выдавить из приборов хоть что-то, не напоминающее бред. Без толку, конечно, но хоть какие-то действия придавали хоть какое-то душевное равновесие. Звезда приблизилась слишком резко. Вот, она еще крошечной пылинкой болтается на стекле, а вот – уже гигантское, черное тело, занимающее собою все окно. Приборы отказывались определять впереди реально существующее тело, поэтому пришлось Кракову взять управление в свои руки. Он долго и упорно маневрировал, прежде чем, наконец, заметить планету. Пустынную. Покрытую туманной оболочкой грязно-серого цвета. Очень мрачную... Но. Уютную. Приветливую. Эта планета вызывала у космонавтов чувство покоя и умиротворенности. Именно туда твердой рукою направил Белую Звезду капитан Сергей Краков. Состыковаться с планетой большого труда не составило, и спустя некоторое время крейсер мягко погрузился в объятия планеты.
- Как назовем? – хрипловато спросила Милена, надевая скафандр.
- Не будем пока торопиться. – улыбнулся капитан, надевая скафандр.
- И правильно! Надо сначала все разведать! – проворчал Шаталин, надевая скафандр.
- А почему бы вам сразу ее не назвать? – возразил механик, проверяя защиту всех троих. Он оставался на корабле.
- Пошли! – хмыкнул Краков. – Хватит спорить, на выход.
Когда вошли в первый шлюзовый отсек, в головах всех троих, и в моей тоже, прозвучал тихий голос, говорящий на... Русском. Чистом. Языке. Прошелестело так, едва слышно «Доброго здоровья, незнакомцы». И заглохло. Милена вздрогнула и прижалась поближе к мужу. Тот обнял ее свободной рукой (другая несла какое-то оборудование), и успокаивающе улыбнулся.
Второй отсек. Все спокойно. И вот... Распахнулась тонкая перегородка меж двумя мирами – люк Белой Звезды. И... Ничего. Вокруг кромешная тьма. Человеческий глаз просто не пог воспринимать такую темноту. Пришлось включать фонари. Их света хватала на какие-то жалкие сантиметры впереди, но, отойдя от корабля на достаточное расстояние, путешественники вдруг поняли, что все видят. Вокруг по-прежнему стояла тьма. И тем не менее, они видели все. Вот те острые пики, светло-желтого, лимонного даже, цвета, напоминали деревья... Точнее, ничуть не напоминали, но возвышались по той же системе, что и на земле. Справа что-то выпуклое, блестящее. А прямо впереди... В трех шагах буквально вдруг появилась девушка. Красивая. Джинсики на бедрах. Кофточка такая... у миллионов девчонок на Земле есть. Простенькая. Кстати, о земле. Она тут белого, сголуба. Рассыпчатая, как песок, мягкая, как перо. Но лучше о девушке. Две косички на плечах. Милое личико с пухлыми губками. Невысокая. Без скафандра, без защиты... Она вела себя совершенно как человек... Но человеком не являлась. Это чувствовала Милена. Понимал и Андрей, хотя образ девушки показался смутно знакомым. Сергей же, как зачарованный смотрел на это явление и глупо улыбался. Незнакомка сделала ручкой приветственный жест, тоненьким голоском попросила:
- Сними это... Я же с тобой.
Краков, не соображая, похоже, совсем ничего, стянул с головы шлем и оглянулся на друзей. Те стояли, в ужасе распахнув рты, не в силах сдвинуться с места от изумления. Но капитан не забился в конвульсиях от нехватки воздуха. Нет, наоборот. Он улыбнулся, вдохнул полной грудью, скинул остальную экипировку, оставшись в одной своей неизменной форме.
- Все в порядке! – весело проговорил он, - Тут кислород. Я дышу свободно!
Шаталины не спешили присоединяться к бурному веселю друга. Тут чувствовался какой-то подвох...
- Сергей, пошли на корабль. – как можно тверже приказала Милена. – Это обман, понимаешь? Она нас дурачит.
- Нет... Ты не можешь так говорить! Он же моя жизнь! Я связана с ним. Навек! – вскрикнула с болью в голосе странная незнакомка и протянула руки навстречу капитану. Тот улыбнулся и направился к ней в объятия.
- Это Алиска, Андрей! Я тебе о ней рассказывал. – пояснил он, сделав еще один шаг.
- Стой! – закричала, что есть силы Милена, - Не касайся ее!
Но было поздно. Ладони Сергея уже обхватили тоненькие ручки инопланетянки, и оба они в ту же секунду будто растворились. Точнее, их как будто вытерли ластиком. Ни следа не осталось, и лишь острый силуэт корабля сверкал па фоне светлеющего неба.

«Так пропал величайший капитан современности, растворившись в небытие на планете под кодовым названием Тантал», – вновь непроглядная темнота. После той белизны она казалась поистине живительной. «Сведения эти нам привезла Милена Шаталова – первый помощник капитана и его лучший друг. Правительство закрыло доступ в Границу. Но наши ученые обязательно разберутся во всей этой ситуации» - голос, наконец, умолк, и я вновь очутился в архиве с глянцевой газетенкой в руках. Сглотнув, я быстро сложил ее несколько раз и сунул за пазуху. Это еще пригодится. Быстро сдав все бумаги тетке-надсмотрщице, я кинулся вон из душного помещения. Вот, шаг за порог сделан. Я вдохнул свежего вечернего воздуха и вдруг... Где-то в голове, глубоко-глубоко, прозвучал чарующий тоненький голосок: «Сергей вернется. Мы вернемся».